Пчела Медушка и ее друзья

На лугу возле леса

Когда в лесу зазеленели деревья, а на лугу расцвели цветы, у Медушки уж был построен свой новый домик.

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь,

У ворот держать неловко -

Божья тут стоит коровка.

Дверь скорее отворяй

И подруженьку встречай!

Когда же подходил нахальный шершень, то колокольчик трезвонил вот как:

Динь-ди-линь-ди, динь-динь-дон!

Не пущу тебя я в дом -

Нагло ты себя ведешь

И к Медушке не пройдешь!

Динь-ди-линь-ди, динь-ди-лень,

Затворяй скорее дверь!

И тогда Медушка лишь смотрела из-за занавески, а отворять не шла. Шершень в числе ее друзей не был. Раз она пустила его в домик - еще в самом начале, когда не знала хорошенько - так он у нее тогда весь мед из сот поел и такого наделал беспорядку, что пришлось созывать на помощь всех своих друзей.

Кто же у Медушки друзья?

Божья коровка

Шмель-смельчак

Мурашка-баламут

Жук-дровосек, на гармошке игрец

Жук-рогач - сапожных дел мастер.

Как муравей стал парашютистом

Однажды днем Медушка собирала с цветков клевера пыльцу, как вдруг хлынул сильный дождик.

Медушка спряталась под лист щавеля и стала пережидать ливень.

Прогремело, прогрохотало, дождик окончился, на свежеумытом небе вновь засияло солнышко, но повсюду теперь было столько капель воды, что собирать пыльцу стало невозможно.

- Ну что ж, - сказала себе Медушка, - забегу поболтать к моей подружке - божьей коровке.

Но божья коровка как раз затеяла стирку. Во дворе стояло корытце, меж двух ромашек натянута паутинка - сушить белье, - и болтать ей было некогда. Нужно поспевать, пока не высохли капельки дождя - в них стирается лучше всего.

- Как постираю - приду к тебе, - крикнула божья коровка, стряхивая с клевера сверкающую капельку себе в ведерко.

И Медушка отправилась домой - раскладывать мед, наношенный с утра. Немного погодя пришел жук-дровосек со своею гармошкой, прислонился к воротам, да как заиграл-заиграл!

Тут же прибежала божья коровка, и они вместе с Медушкой пустились в пляс. Плясали и топали так, что только юбочки по ветру летали, и даже не замечали, что ветер-то становится все сильнее и сильнее. Пока у жука-дровосека не вырвало из рук гармошку.

- Ай, белье-то у меня унесет! - вскрикнула божья коровка и бегом пустилась через луг.

Медушка побежала следом - помогать.

Над лугом летали переднички и рубашки. Божья коровка с Медушкой переловили, перехватали, что смогли, но самый красивый передничек упал в глубокую яму. Попробовали они стебельком, попробовали прутиком - куда там: яма - глубокая-преглубокая, не достать. У божьей коровки катились по лицу слезы и шлепались в яму, словно в пропасть.

- Не носить уж мне больше моего красного передничка.

Так бы оно и вышло, не проходи случайно мимо муравей.

Пришел он и тут же принялся помогать. Наклонялся, нагибался... пока не уронил в яму кепку.

Теперь-то уж точно надо было что-то предпринимать. В яме лежали самый красивый передничек и самая шикарная кепка.

Но что же делать? Прыгать опасно - мурашка может ножки себе обломать. Веревки такой длинной у них нет. И в это мгновенье Медушка воскликнула:

- А что если тебе прыгнуть с парашютом?

Мысль была исключительная. Не бывало еще такого муравья, который хоть раз спрыгнул с парашютом. Мурашка представил себе, с каким почтением станут смотреть на него остальные муравьи, как станут перешептываться на лугу: "О! Вон идет муравей-парашютист!"

И решился.

С самого большого и пушистого одуванчика они стряхнули самый большой пушок-парашют. Принесли к яме, муравей ухватился снизу, Медушка с божьей коровкой подтолкнули его сзади и - гоп! - вот он уже повис над ямой и медленно в нее опускается. Когда муравей подал голос, то раздавался он словно из-под земли.

- Есть - вот они!

- Вылезай тогда скорей!

Эге... легко сказать, а как сделать? Муравей кричал из ямы, что ничего не выходит, никак не выкарабкаться, яма - глубокая-преглубокая. Медушка с божьей коровкой испуганно переглянулись. Бог ты мой! Как же они могли позабыть, что парашюты летают только вниз, а вверх - нет? Что же теперь станет с муравьишкой?

- Помогите, а то утону, - кричал несчастный муравей.

- Беги за жуком-дровосеком! - велела Медушка божьей коровке.

Пока божья коровка бегала звать жука, Медушка нашла высокую ромашку. Как только жук-дровосек пришел, она попросила его спилить ромашку зубчатым усом. Затем Медушка с божьей коровкой ухватили ромашку с одного конца, жук-дровосек - с другого, и приволокли к яме.

- Поберегись, муравчик - как бы тебя не придавило!

Потихоньку спустили ромашку в яму.

Муравей выбрался из ямы цел и невредим, и вынес с собой передничек божьей коровки и свою кепку. Он насквозь промок, сердце у него сильно колотилось, но настроение было преотличное - ведь он стал первым муравьем-парашютистом, а это что-нибудь да значит!

А жук-дровосек обрадовался новому поводу сыграть на гармошке. До самого вечера они веселились, плясали и пели:

На лугу плясал жучишка,

Громко топал по траве -

На нем рваный пиджачишка,

А в ботинках - по дыре!

Когда выдался самый длинный день

У самой дороги, под кустом шиповника, стоял просторный дом шмеля. В большой комнате у него были печка и кровать, на полочке лежало четыре курительных трубки. В комнатке поменьше стояло четыре бочонка из цветков мыльнянки, полные нектара. А в сенях не было ничего, кроме теплых домашних тапочек - и это шмеля беспокоило.

Как-то утром, когда приятно пригревало солнце, а мир наполняло дурманящее благоухание, шмель повстречался в зарослях земляники с Медушкой.

Она стояла на каком-то скрученном в трубочку листочке и тянулась за сладкой ягодкой.

- Эгей, Медушка! - забрумчал шмель, а глазами словно приклеился к этой трубочке. - На чем это ты стоишь? Из этого бы вышел отличный ларчик для моих сеней. Я бы мог класть туда свои домашние тапочки. Люблю, когда в доме порядок.

А Медушка и внимания не обращала, на чем стоит. Она соскочила с трубочки, пригляделась - и согласилась со шмелем. Трубочка и впрямь была словно создана для его сеней. И так, слово за слово, они вместе докатили трубочку до самых сеней шмелева дома.

Шмель полюбовался на обновку, а потом вернулся с Медушкой к землянике.

Домой он пришел, когда солнце уже опускалось за лес. Еще издали ему показалось, будто в доме что-то неладно. Крыша словно приподнималась, дверь вроде как выпучилась. Слышалось шуршанье, чмоканье, ворчанье. Что же там, люди добрые, у него деется?

Он поставил бочонок во дворе и отворил дверь.

Что за ужас!

И веранда, и большая комната, и маленькая были заполнены мелкими мушками. Их было так много, что они не могли вместиться в доме все - поэтому-то и приподнимали то и дело крышу и выпучивали дверь. А переполох и гомон!

- Есть хотим, есть хотим, есть хотим!

Шмель вообще-то слыл смельчаком, но на этот раз у него затряслись коленки. Но если он не собирается ночевать под открытым небом, то нужно что-то делать.

- Тихо! - прожужжал он как можно строже. - Чьи вы и как сюда попали?

Мушки притихли и испуганно обернулись к двери. Та, что с краю, пропищала:

- Мы только что вывелись из этой трубочки. А чьи мы? Так твои, раз мы здесь!

- Мои? - ужаснулся шмель.

Во-первых, он не был женат, а во-вторых, у шмелей ведь родятся шмелята, а не мушки. Как тут быть?

Мушки снова заелозили и зашуршали, зазудели и запищали. Шмель заткнул уши и со всех ног помчался к Медушке.

- Скорей, Медушка, выручай! - закричал он еще издали. - У меня там прямо сумасшедший дом. Злосчастная трубка!

Он рассказал ей наспех что и как, а затем они оба полетели спасать дом. Шмель открыл дверь, а Медушка стала созывать мушек:

- Детки, пойдемте ужинать. Стройтесь красиво парами и выходите во двор!

Мушки послушались. Они стали выходить из дома, аккуратно строясь по двое, вот уже их колонна протянулась через весь двор, вот они уже растянулись далеко по дороге, а мушки все выходили и выходили.

- Возьмите и нас, - просили они. - Нам из бочонков не хватило.

Шмель схватился за голову. Медовый нектар!

- Наносишь нового, как раз липа цветет, - утешила его Медушка.

Тогда шмель взял обеих хромающих мушек себе на лапки и зашагал вслед за длиннющей процессией. Медушка повела всех прямо к зарослям земляники. Солнце уже заходило, но заметив такую удивительную вещь, зацепилось последним лучиком за дерево, стало смотреть и смеяться. Поэтому-то и вышел тот день самым длинным. Сбежались и остальные друзья - тоже хотели чем-нибудь помочь несчастному шмелю.

Наконец, подошли к землянике, и Медушка воскликнула:

- Детки, наедайтесь, напивайтесь, а затем ложитесь спать!

- А куда нам лечь спать? - спросили несмышленные мушки.

Вот тебе на! Шмель так и съежился от страха: вдруг они все снова вернутся к нему домой. Но тут подал совет жук-дровосек:

- Вон, смотрите - там во мху стоит большой гриб. У него под шляпкой может разместиться хоть три мушиных детсада...

Так они и сделали. И постелек не понадобилось - мох был мягкий, словно перина. Шмель с облегчением вздохнул и вытер вспотевший лоб. Он горячо поблагодарил Медушку за то, что она его так выручила, и дал зарок в следующий раз быть при выборе мебели разборчивее.

Сверчок и Медушкины сапожки

Когда травы уже почти совсем не осталось, а большие подсолнухи за домиком Медушки увяли, с деревьев начали опадать пожелтевшие листья. Осень день ото дня становилась все холоднее, а жучки и букашки с каждым днем делались все вялее и утомленнее. Они запасались припасами и мхом, чтобы укрываться зимой.

Медушка слышала от старших о зиме, но еще ни разу не испытала ее. Ей рассказывали, будто бы зимой с неба начнет валить белый снег, с крыш повиснут прозрачные, как стеклышко, сосульки, а окна разрисует морозными цветами, на которые никак не сесть. Но сперва - еще прежде, чем все это случится - с севера прилетят вороны и возвестят об этом.

Однажды утром, когда над землей висели черные тучи, Медушка услышала громкое карканье. Выбежала она во двор и видит: над лугом летит стая ворон.

Сердечко у Медушки сжалось, но она набралась храбрости и крикнула:

- Вороны, вороны, скажите, далеко ли еще до зимы?

Одна из ворон слетела низко-пренизко и прокаркала:

- Кар-кар, совсем близко. Заказывай себе теплые сапожки.

"А ведь верно - без теплых сапожек-то зимой не проживешь, - подумала Медушка. - Позову сверчка - он ведь тоже, небось, босой - и сходим с ним вместе к сапожнику - жуку-рогачу."

Она набросила на себя одежку потеплее и побежала к сверчку. Дверь у того была заперта, окна законопачены, а из дома доносился храп.

Она застучала кулачком по двери:

- Сверчок, отворяй - подружку встречай!

Долго она стучала, прежде чем добудилась сверчка, а когда тот отворил дверь, то рассерженно забумчал:

- Чего ты буянишь, что стряслось?

- Сверчок, зима идет - пойдем закажем себе теплые сапожки.

- Вот еще выдумала - не надо мне никаких сапожек.

И - хлоп! - дверью перед самым носом у Медушки.

У той даже слезы на глаза выступили.

- Ну и ладно, раз ты такой... Только ведь сам заплачешь, когда зима придет.

И она отправилась под дуб к дому жука-рогача одна.

- Мастер Рогач, сошьешь мне теплые сапожки?

- Тебе, маленькая Медушечка? Разумеется! Ты пришла в самый последний момент - я уже вот-вот собирался заколотить в доме дверь.

Он опустился на колени и принялся снимать с Медушки мерку. Затем достал самое теплое сукно и вырезал по мерке новые сапожки. Медушка внимательно за ним наблюдала и, чтобы хоть чем-то помочь, вдергивала в иголку нитку.

Дело у них спорилось, и едва перевалило за полдень, как сапожки были готовы. Медушка их тут же надела, и такие они оказались удобные, что она просто не знала, как отблагодарить жука-рогача.

А когда вышла из дома, то всплеснула лапками. Ой-ля-ля! Земля-то уже вся оделась в белое. Летают снежные звездочки, точно белые мушки. Тра-ля-ля! Вот красотища! И она вприпрыжку помчалась домой. Сзади доносился стук: это жук-рогач заколачивал входную дверь.

Дома она сняла сапожки и сверху донизу оглядела. Тут дверь отворилась, и показалась голова сверчка. Он весь посинел от холода.

- Медушечка-душечка, - начал он кротко и жалобно, - ты не дашь мне на минуточку своих сапожек? Мне нужно сходить за водой, а кругом столько снега, зябко...

- Вот видишь, зимой в одних носочках не походишь, - укоризненно сказала Медушка. Но сердце у ней было доброе, и она дала ему сапожки.

- На', возьми, только верни сразу же - мне кое-куда сбегать еще нужно.

Сверчок натянул сапоги. Они ему немножко жали - ой! - но зато были теплые-претеплые. Он стрелой вылетел из комнаты.

Подождала Медушка полчаса, а сверчка нет. Прождала час, а сверчок с сапожками все не возвращается. Выбежала она за дверь и стала звать его. В сердце к ней закралось недоброе предчувствие.

- Кар-кар, зря зовешь, зря ждешь, - каркнула ей с ели ворона. - Я видела, как сверчок умчался в лес. Не вернет он тебе твоих сапожек.

У Медушки покатились по лицу слезинки и застыли на щеках ледяными шариками.

- Что же мне теперь делать? Я замерзну, застыну, погибну...

- Делай то же, что и все остальные жучки с букашками, - посоветовала ей ворона. - Позатыкай окна да двери, спрячься под два пуховых одеяла и дожидайся весны. Кар-кар, приятных тебе снов!

Так Медушка и сделала. Засыпая, она видела, как снегом завалило домик и засыпало окошки до самой половины.

До свиданья, луг и цветы! До свиданья, друзья и подружки! До следующей весны!

1971 г.

(Иллюстрации: Люба Кончекова-Весела; перевел со словацкого Д.Прокофьев)